Яркий диалог мифов и фантазии, традиций Севера и азиатских символов. Полотна, подобные витражным «ловцам солнца» или яркие люминесцентные взрывы эмоций. На сургутской выставке в арт-галерее «Стерх» художница из Якутии представила несколько десятков многогранных и многослойных по своим смыслам работ. Наивный и беспечный, сложный и притягательный мир ее картин подвижен в своей статичности и реален в своей мистичности. Мы поговорили с автором экспозиции «Шепот крыльев» Анной Осиповой о ее творческих поисках и воплощении замыслов.
Магический реализм
– Ваши работы называют «магическим реализмом». Почему вы выбрали столь необычное направление?
– У меня была серия экспедиций по местам обитания коренных малочисленных народов Севера. Картины частично навеяны образами и орнаментами этих народов. Но не только. Творчество расширило горизонты восприятия, поэтому в картинах не реальные образы, а скорее исследование о том, какое место занимает человек на планете Земля и на просторах нашей вселенной.
– Очень глобальная тема для исследований...
– Да, вероятно, это глобально. Но мне интересно исследовать, изучать историю всего человечества. Особенно если находишь какие-то параллели. Чем больше углубляешься в историю цивилизаций, тем больше видишь схожего в окружающей действительности. Как будто мы все проходим один и тот же урок по нескольку раз.
– Кажется, что вы собираете на одной плоскости самые разные мифические образы, некоторые из которых можно обнаружить далеко не сразу...
– Когда собираю все символы в одну картину, я хочу выразить идею, что все мы одной крови. Все на этой планете. Картины создаются на стыке разных культур и по мотивам многих мифов. Я путешествовала по Якутии, Алтаю, Казахстану, Монголии. И обратила внимание, как много общего в преданиях разных времен, разных народов, разных контингентов. Есть некие общие образы и смыслы у всех народов. Например, на картине «Шепот крыльев», давшей название этой выставке, вписан символ триединства. По мифологии якутов он символизирует душу человека как гармонию трех элементов: «мать-душа», «земля-душа» и «воздух-душа». Когда работа была готова, ее увидела подруга и спросила, почему тут изображены осетинские «Три слезы Бога». И оказалось, что символ, подобный якутскому, встречается совершенно в разных культурах. И европейской, и японской, и других. Казалось бы, народы живут и всегда жили далеко друг от друга, как северные якуты и южные осетины, а символика схожа.
Творчество без границ
– Вы всегда увлекались мифологией: общемировой или родной, якутской?
– Нет. Скорее, наоборот, эту тему я долгое время избегала. Когда ты растешь в этой среде, где вокруг все «якутское», хочется отстраниться и уйти в нечто модерновое. Но жизнь сложилась так, что я некоторое время жила во Франции. И в долгой разлуке с родиной осознала и прочувствовала, что такое ностальгия. Можно сказать, что это направление выросло из тоски по родине.
– А в детстве орнаменты, какие-то традиционные северные мотивы не рисовали?
– Нет. Хотя и росла в семье художников. Папа, Афанасий Николаевич Осипов, – один из известных мастеров республики Саха, народный художник СССР, академик, получивший большое количество наград за свои работы. С раннего детства я «жила» в художественной мастерской и не представляла другой жизни. Поэтому и художественная школа, и последующее за ним образование были органичным, естественным процессом. Но это было классическое направление живописи. Традиционный художественный реализм. Я даже девять лет преподавала в Арктическом институте культуры и искусств. Но всегда хотелось создавать нечто свое. Границы творчества стали расширяться вместе с наработкой жизненного и профессионального опыта. Потому что невозможно реализмом выразить все идеи, которые живут внутри меня.
Буйство красок
– Обратила внимание, что, хотя по гамме и настроению ваши картины очень разные, на многих из них присутствует золотой цвет. Это как отсылка к родной Якутии, где «бриллианты лежат россыпью на тарелках, а золото – самородками под ногами»?
– Золота много не бывает (смеется). Конечно, я люблю, все, что блестит. Золотой цвет – как акцент или нюанс. Маслом, акрилом, аэрозолем. Не как символ некого богатства или культурного кода северного народа, а как предзакатное или предрассветное состояние природы, когда свет уходит во тьму, или, наоборот, рождается из мглы. Был период после посещения Бали, когда в моих картинах было настоящее буйство красок. Я тогда начала использовать неоновые краски, которые меняют цвет при ультрафиолетовом свете. Несколько из них присутствуют здесь. Но более поздние картины уже не столь безраздельно яркие. Чаще это смесовые оттенки, нюансы и компиляция смыслов и материалов.
– У каждого художника есть не только свои любимые цвета, но и материалы. А у вас?
– Масло. Для меня это универсальная краска. Но выбор материала всегда зависит от задачи и от той идеи, которую хочу выразить. Картина в стиле пуантилизма, например, написана маслом. А соседняя с мягкими плавными переходами цвета – аэрозолями. На многих полотнах используются разные техники и материалы. Эпоксидная смола, маркеры, литография, тушь. Представляемый образ итоговой работы сам диктует и материал, и технику подачи.
– Часть ваших картин напоминают витражи...
– Одно время я занималась созданием витражей, и это, конечно, отразилось в некоторых художественных работах. У каждого из нас есть личная копилка знаний. В моем случае академическая школа, исследование истории, работы по дизайну – все это сложилось в некую мозаику и трансформировалось в те картины, который вы видите сейчас.
– В ваше творчество заложено много уровней смыслов. Оно только для понимающих ценителей?
– Нет, мои картины для каждого. Любой человек может понять заложенные в них смыслы. Возможно, не с первого взгляда, но образы понятны и универсальны. Как Атлант, держащий мир на своих плечах. Или единорог, символизирующий детские мечты и веру в сказку.
Анна Осипова (Якутск) – художник-живописец, член Союза художников России. Окончила Якутское художественное училище имени П.П. Романова. В данный момент живет в г. Санкт-Петербурге. Работы художницы представлены в Народном художественном музее Республики Саха (Якутия), Красноярском художественном музее, а также в частных коллекциях Франции, США, Китая и России
