В Сургутской филармонии завершился XII Молодежный фестиваль искусств «Зеленый шум». Ярким финалом форума стал спектакль гостей из Ханты-Мансийска «Матерь Огонь».
Театр обско-угорских народов «Солнце» – уникальное явление, подобных в России нет. С 2002 года они знакомят зрителей с самобытной культурой ханты и манси, по крупицам, из первых уст собирают традиционные легенды, сказания и, интерпретируя их на современный лад, создают актуальные постановки.
«Матерь Огонь» – детище молодого, но очень талантливого режиссера Виктора Евдокимова, недавно он стал главным режиссером театра «Солнце». Премьера спектакля состоялась в прошлом году в Ханты-Мансийске, но для сургутян постановка показана впервые. Мне удалось проникнуть за кулисы, понаблюдать за подготовкой и пообщаться с Виктором Евдокимовым о театре, его проектах и планах на будущее.
Огонь в сердце
– Что такое театр обско-угорских народов?
– Это театр, в котором все актеры – ханты, манси или ненцы. Это люди, которые понимают национальную культуру, очень хорошо чувствуют, знают, потому что сами существуют внутри нее. При этом они профессиональные актеры, профессиональный театр.
– О чем спектакль «Матерь Огонь» для вас как для режиссера, что вы хотели сказать через него зрителям?
– Об огне. О том, что у каждого человека в сердце горит огонь. В традиции народов ханты и манси огонь имеет центральное значение, они очень много внимания уделяют этому. Поэтому мы через менталитет, мировоззрение коренных народов попытались понять, а где же в современном мире этот огонь находится. Раньше он был где-нибудь в очаге, в чувале, сейчас у нас нет очага, нет костра, но при этом все исчезает. Огонь исчезает. Где он может еще остаться? Наверное, внутри человека. Мы пытаемся понять, что это за огонь.
– Что легло в основу постановки? Может быть, какая-то конкретная притча или легенда?
– Это целый свод законов, правил, преданий, связанных с огнем. Это материал, который я поднимал, из него собирал, когда писал сценарий.
– Постановка заявлена в стиле стимпанк, почему именно это, очень нетипичное для театра, направление?
– Стимпанк – это не совсем верное определение. У нас здесь такой этнографический постапокалипсис. То есть история о том, что будет, если огонь из мира уйдет и к чему это все приведет, когда люди остынут внутри.
– В процессе создания как вы находили баланс между оригинальностью и уважением к культурному наследию? Не боялись неприятия?
– Дело не в форме, а в содержании, в том, о чем мы говорим. Мы советовались со старейшинами, консультантами, которые занимаются фольклором, традициями, они нам подсказывали, помогали. Главное – то, о чем ты говоришь, а не то, каким языком разговариваешь.
– Показывали ли вы спектакль представителям коренных народов?
– Да. Они одобряют. Говорят, двигайтесь дальше, молодцы, делаете правильное дело.
– Как вы хотите дальше развивать театр?
– Сделать из театра уникальное явление в Российской Федерации. Вот так.
Режиссер поспешил заняться последними приготовлениями, а я в предвкушении отправилась в зрительный зал. На сцене уже были выставлены декорации: разруха, конец света все-таки случился, остались лишь обломки цивилизации, обломки человечности. Впереди ожидало нечто необычное.
Заглянуть в себя
В центре истории три персонажа: лентяй, любящий полежать на диване; блогерша, живущая лишь в социальных сетях; игроман, который сросся с клавиатурой и наушниками. Они – современные типажи, показывают людей бесчувственных, равнодушных, зацикленных на самих себе, их внутренний огонь давно погас. Таких стало слишком много, потому и случилось несчастье.
«Не удержался мир и рухнул в царство Куль-отыра, мир злых духов и холода. Люди среднего мира позабыли о том, кто они. Люди перестали уважать огонь, перестали уважать огонь внутри себя, внутри друг друга. Най-эква, огненная женщина, ушла из среднего мира, вместе с ней угасло знание. Знание о том, как огонь развести, как согреться, и лишь крупицы живого огня остались в этом холодном мире», – прозвучал голос.
Каково было мое удивление, когда я поняла, что это не заранее записанные слова, а живой звук. В левом углу сцены на протяжении всего действа ведущие спектакля занимались звуковым и музыкальным сопровождением. Цокот копыт, звон колокольчика, пугающие гортанные изречения злых духов, фоновые мелодии – все это создавалось на глазах зрителей. Использовали музыкальные инструменты: варган, бубен, виолончель, а также подручные средства. Треск огня, например, изображали, лопая пузырчатую упаковку.
Сначала представление происходило только на сцене, но постепенно, сами того не замечая, зрители становились участниками спектакля. Актеры неожиданно оказывались среди нас: они сидели в зале, замаскировавшись под наблюдателей, ожидая своего выхода. Затем прямо с места вступали в действо, общаясь со зрителями, включая их в происходящее. В какой-то момент стерлись условные границы между игрой и реальностью. Такой прием невольно заставил задуматься: неужели мы и вправду стали настолько пустыми, потерянными, проживаем жизнь, уткнувшись в телефоны и не замечая ничего вокруг? Нас тоже ждет эта участь?
Повезло павшим, одичалым людям, а может быть, и всем нам, ведь оказался рядом юноша-ханты, сохранивший традиционный уклад жизни, помнящий советы предков. Произнеся заветные слова, он призвал ушедший дух огня. Най-эква вернулась и пробудила сердце юноши, зажгла в нем жаркий пожар, и он и стал источником света для всех, возвратил людей к жизни.
Финальная сцена невероятно эмоциональна. К юноше-ханты потянулись не только актеры, но и музыканты, ведущие спектакля. И даже мы, зрители, почувствовали этот огонь, его притяжение. После последнего аккорда зал притих, почти не дыша, а затем разразился громкими овациями. Гостей провожали долго, бурно, с благодарностью.
Спектакль, будучи очень немногословным, говорит о многом. После него еще долго переосмысливаешь случившиеся, подмечаешь мелкие, но удивительно точные детали, которые в совокупности стали гениальной постановкой. Это спектакль-зеркало, который смог так точно отразить нас всех и показать, что может случиться, если мы не одумаемся и не вернемся к истинному, человечному.
Берегите огонь в себе.
